Мировоззренческий уровень собственной исторической памяти калининградцев…
Проявление на мировоззренческом уровне процессов формирования исторической памяти калининградцев отразил в своем мемуарном романе калининградский писатель Ю. Н. Иванов.
Вошедший с советскими войсками в поверженный Кёнигсберг 17-летний юноша остался в этом городе, здесь закончил школу. Десятиклассником принял участие в организации пространства, формирующего новую историческую память. Будущий писатель с товарищами непосредственно помогал демонтировать немецкие памятники «всяких там королей, герцогов и прочих». Казалось бы, вся понятно: в памяти еще свежо было воспоминание о ленинградской зиме, когда он, мальчишка, хоронил свою бабушку во рву.
А здесь — символы «германского реваншизма».
И все же внутреннего согласия с проводимой акцией у него не возникло. Космополитические взгляды на культуру проявились в творчестве писателя.
Конечно, присутствие в 1945—1946 гг. в Кёнигсберге и других населенных пунктах провинции преимущественно военного населения, то есть людей, прошедших военными дорогами и видевших все ужасы войны, не могло не сказаться. Эмоционально-негативное восприятие окружающей действительности явно превалировало в первые месяцы и даже годы новой жизни. Немецкие памятники, устоявшие под бомбежками английской авиации и уцелевшие во время штурма города в апреле 1945 г., практически были обречены.
Формирование собственной исторической памяти у нового населения региона начиналось практически с нуля. Точкой отсчета считается первый советский монумент, открытый в Кёнигсберге 30 сентября 1945 г. и посвященный погибшим участникам его штурма (в подборке фотографии к материалу https://regnum.ru/pictures/2272479/1.html).
В это же время по всей территории области шло упорядочение захоронений советских воинов, павших в ходе боев в Восточной Пруссии в 1944—1945 гг. Эта обязанность была возложена на военные комендатуры, представлявшие собой единственные органы власти во вновь образуемой советской области. Возможности комендатур были ограничены: их малая численность, недостаток строительных материалов, специалистов, особенно в удаленных от Кёнигсберга местах, не позволяли изначально создавать достойные совершенному подвигу памятники.
Как правило, это были деревянные сооружения, максимум — из кирпича. Наиболее значимыми кроме мемориала в Кёнигсберге (Калининграде) стали памятник в Черняховске по проекту архитектора О. Н. Закаменного, установленный в 1949 г.;
памятник И. Д. Черняховскому, установленный там же в 1948 г.; деревянный обелиск на территории совхоза № 19 в Чистопрудненском сельском совете Нестеровского района, установленный в 1945 г.; кирпичный обелиск близ Гвардейска, установленный в 1947 г. В 1948 г. был возведен «кирпичный цементированный обелиск» в Нестерове, в 1949 г. такой же обелиск был сооружен в Багратионовске.
Выделялся только памятник в Советске, где в 1948 г. на верхнюю часть четырехугольного гранитного постамента был водружен танк Т-34.
Подобные памятники появились и в других городах, районных центрах и крупных населенных пунктах области. Укрупнить захоронения сразу не удалось, и этот процесс затянулся надолго. Вновь возведенные памятники, выполненные, как правило, из подручных материалов, естественным образом ветшали, и лет через десять основная часть их потребовала реконструкции, ремонта и нового укрупнения.
Фрагмент статьи Г. В. Кретинина, доктора исторических наук, профессора БФУ им. И. Канта «ОБ ИСТОКАХ ФОРМИРОВАНИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ ЖИТЕЛЕЙ КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ (1945—1960)».)
Продолжим в следующих публикациях…
