НЕМЕЦКИЕ ДЕТИ-СИРОТЫ НА ТЕРРИТОРИИ КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ (1945—1948 гг.)
Среди немцев, оставшихся после окончания войны на части территории Восточной Пруссии, отошедшей к СССР, абсолютное большинство составляли старики, женщины и дети. Согласно проведенному военными властями учету по всей области на 1 июня 1946 г. насчитывалось 38286 детей в возрасте до 15 лет, что составляло 32% от немецкого населения. Многие из них были сиротами.
Кёнигсбергские дети-переселенцы в лагере Eggesin
Положение немецких детей было хуже, чем остальных групп немецкого населения. Первоначально снабжались хлебом только работающие немцы. Позже для детей ввели норму – 200 граммов хлеба в день – и выдавали ее при условии внесения их в продуктовую карточку работающих родителей. С лета 1946 г. дети до 16 лет стали получать 400 граммов хлеба в день. К сожалению, властям далеко не всегда удавалось соблюдать эти нормы.
Некоторые дети, оставшиеся без родителей, нашли поддержку и заботу со стороны церкви. Религиозная община Гуфен (руководитель – помощник пастора Нойман) воспитывала шестерых беспризорных детей. Для того, чтобы обеспечить сирот продовольствием, обслуживающий персонал выдавал этих детей за своих, поскольку служители культа имели продовольственные карточки. В октябре 1945 г. католическому священнику удалось, несмотря на все препятствия, получить разрешение комендатуры на обустройство сиротского дома в Марауненхофе (Большие пруды). С помощью общины организовали ремонт здания, для детей были выделены продуктовые карточки.
Много немецких сирот оказалось в больницах. В детские отделения попадали не только больные, но и здоровые сироты, дети больных матерей, подкидыши. Здесь они получали хоть какой-то уход и питание, крышу над головой. Больницы оказывались переполненными, поэтому продуктов не хватало. В центральной больнице Кенигсберга, в детском отделении, больные спали на полу или по 2—3 ребенка на одной койке. В таких условиях врачи вынуждены были больше не принимать детей, чтобы иметь возможность выходить хотя бы уже поступивших. В августе 1945 г. в центральной больнице скопилось около 100 здоровых детей. Чаще всего в больницах находились дети, страдающие эпидемическими заболеваниями.
Лишенные семьи и крова дети блуждали в поисках пропитания, рылись на мусорных свалках, некоторые жили воровством. Были случаи, когда немецкие дети находили убежище в русских офицерских семьях и там адаптировались, меняли фамилии и записывались русскими. Многие дети помогали своим семьям в добывании денег. Они торговали на рынках оставшимися вещами, иногда отправлялись на поиски пропитания в соседнюю Литву, где просили милостыню.
Несмотря на такую плачевную ситуацию, у детей сохранялось стремление к учебе. Сформировались школы, в которых прежние немецкие учителя обучали по 10—15 детей, чтению и письму. Церковь тоже не осталась в стороне. Пастор Хуго Линк учил детей алфавиту по “Новому завету”.
Большое число беспризорных детей и растущая детская преступность ставили перед новой властью задачу создания сети учреждений социального попечения для немецких детей. В начале 1946 г. по приказу коменданта военного округа было создано 16 временных детских домов, где находилось 1400 детей-сирот.
Четкой системы сбора беспризорных детей не существовало. Детские приемники-распределители и детские комнаты только начали создаваться, что тормозило определение немецких сирот в детские дома. В апреле 1946 г. Временное гражданское управление области приняло решение об увеличение числа детских домов. К 28 мая 1946 г. в Кенигсберге насчитывалось 5 детских домов и 14 при районных комендатурах, где проживали 2468 немецких детей-сирот. В июне 1946 г. немецкие детские дома были переданы в ведение отдела народного образования. С этого момента руководство детскими домами должны были осуществлять гражданские власти. Число детских домов увеличивалось по мере прибывания сирот. Количество детей в каждом из них зависело от характера детского дома: школьный, дошкольный, смешанный; сельский или городской. Из 19 детских домов для немецких детей было 4 школьных (здесь находились дети старше 7 лет), 1 дошкольный (дети до 7 лет) и 14 смешанных. Очень часто в детских домах находилось детей больше, чем они могли вместить. К примеру, Калининградский детский дом № 1 по ул. Киевской, 14 был рассчитан на 150 детей, а жили там 212 человек. В Гурьевском детдоме Лиска-Шаакен (поселок Некрасово) находилось 54 ребенка. К 1 сентября 1947 г. в области уже насчитывалось 23 детских дома с общим числом 3355 детей, среди которых было 68 русских.
В организации сети детских учреждений новым властям пришлось столкнуться с рядом проблем. И прежде всего встал вопрос с помещениями. Поначалу для детских домов подбирались наскоро приспособленные и необорудованные здания, часто не имевшие водопровода, канализации. Нередко они оказывались занятыми другими организациями и процесс их передачи затягивался. Иногда детским домам передавалось несколько зданий. Так, калининградский детдом № 5 “Кведнау” (Северная гора) занимал 5 строений, но все они требовали капитального ремонта.
В феврале—марте 1946 г. военными организациями, а позже органами милиции и народного образования проводилась работа по выявлению детей, оставшихся без попечения родителей. Сначала дети попадали в детприемники-распределители, затем их по путевкам облоно направляли в детские дома.
В двух детдомах Кенигсберга № 2 (по ул. Верхнеозерной, 17/19) и № 4 (по ул. Химической, 29) были созданы детские приемники-распределители. В них помещали детей, собранных с улицы. Здесь они находились в течение 10—15 дней, проходили медосмотр, затем их направляли в детские дома. Через детприемники прошло около 400 детей. Создавались и детские комнаты при милиции, которые также занимались выявлением беспризорных. Такие комнаты были созданы в Калининграде при 5-м и 7-м отделениях милиции, в Советске и Черняховске. Их открывали на железнодорожных станциях и водных пристанях. Кроме этих учреждений предполагалось организовать детскую колонию с промышленным профилем на 500 человек и определить туда детей-сирот старше 14 лет, которые получали бы профессиональные навыки и затем трудоустраивались.
Особенно много немецких детей поступило в детские учреждения в суровую зиму 1946 /1947 гг., поскольку была большая смертность от голода, истощения и холода. Такой зимы в Восточной Пруссии немцы не помнили. Они говорили русским переселенцам: “Вы привезли с собой зиму”. В результате высокой смертности среди немецкого населения много детей оказалось на улицах, немало их было из многодетных семей, о чем свидетельствует список сиротского дома Лиска-Шаакен, где находилось по 3—6 детей из одной семьи. Попадали в детские дома и дети, родители которых были осуждены за воровство продуктов.
Фрагмент статьи Строгоновой Н. А., старшего научного сотрудника БФУ им. И. Канта.
Продолжим в следующей публикации…
Фотографии из фондов Государственного архива Калининградской области и с сайта https://waralbum.ru/
