Примерный устав сельскохозяйственной артели от 1935 года механически переписывался в уставы калининградских колхозов.
Согласно Примерному уставу сельскохозяйственной артели от 1935 года колхозный двор в зерновых районах мог иметь в личном пользовании 1 корову, до 2 голов молодняка рогатого скота, 1 свиноматку с приплодом, до 10 овец и коз (вместе), до 20 пчелосемей и неограниченное количество птицы и кроликов. Эта норма механически переписывалась в уставы калининградских колхозов. Когда в уставе колхоза им. Щербакова Большаковcкого района по решению общего собрания записали «две коровы», прокуратура признала это «грубейшей политической ошибкой», так что документ пришлось переделать.
Однако проблема «двухкоровности», несмотря на «правильные» уставы, оставалась одним из самых больных мест для ревнителей чистоты колхозного строя. Крестьянам иногда удавалось под видом молодняка держать вторую корову-кормилицу. Здесь многое зависело от благорасположения колхозного начальства, лояльности бескоровных односельчан и умения доказать проверяющим, что перед ними всего лишь телочка, только очень упитанная. Когда обстоятельства складывались неблагоприятно, приходилось «в трехдневный срок по одной корове ликвидировать», как это случилось в колхозе «Победа» Краснознаменского района после внезапно нагрянувшей ревизии из райцентра, в противном случае, как говорилось в постановлении, у нарушителей «скот будет изъят и сдан на колхозную ферму».
Нередко возникали споры о ягнятах, которые в Примерном уставе упомянуты не были. Начальство требовало их непременно «сбывать», а крестьяне возражали: «Как их сбывать, если ягнята в начале весны имеют истощенный вид?» В колхозе «Победа» Краснознаменского района дискуссия по этому поводу закончилась компромиссом. Общее собрание решило «установить для ягнят срок, чтобы они поправились, примерно месяц или два, и тогда производить реализацию или забой».
Итоги обсуждения подвел коммунист Гетманский, который заявил, что «ограничение скота послужит большему укреплению колхоза, а то отдельные колхозники развели такое количество скота, что им нет времени работать в колхозе». В качестве наглядного примера оратор самокритично указал на собственное хозяйство, в котором имеется 25 овец, вследствие чего он «сам почти что не участвует в колхозном производстве».
Насущной проблемой для личного хозяйства была заготовка кормов. Согласно общему правилу, сначала колхозникам следовало выполнить план по сену для общего стада и лишь потом косить для себя — «кто где найдет, без отрыва от колхозной работы». На этот счет на селе ежегодно получали соответствующие предписания из райкомов и райисполкомов. Поскольку общественные планы никогда не выполнялись, крестьяне рисковали остаться вообще без кормов. Вот почему приходилось совершать так называемые «самовольные покосы» в канавах, оврагах, перелесках, на просеках и обочинах дорог, но «иногда залезать и в сенокосные угодья колхоза». Чтобы сдержать «самопокосы», колхозные власти задействовали милицию и прокуратуру.
Прокурор Железнодорожного района Куршаков видел корень зла в потворстве колхозникам со стороны председателей, которые «разрешают косить колхозные луга колхозникам для ихнего хозяйства». В представлении в райком партии он подробно описал типичную, как он посчитал, картину, увиденную им в колхозе «Путь коммунизма»:
«Председатель колхоза тов. Ляпин 15 июня 1950 года взял колхозную автомашину и поехал заготавливать сено для личного своего хозяйства, накосил полную автомашину сена и привез на свой двор в присутствии всех колхозников. Он же, Ляпин, также разрешил косить сено на колхозных лугах и бригадиру колхоза тов. Соловьеву. В результате таких действий председатель и бригадир дали повод остальным колхозникам косить сено на колхозных сеноугодьях для личного хозяйства. В результате большая часть колхозников не выходит на колхозную работу, а косят сено для себя». Прокурором было установлено, что «у каждого двора имеется большое количество сена, а при вызове в правление колхозники в один голос заявили, что поскольку председатель колхоза тов. Ляпин заготавливает сено для себя и бросил руководить колхозом, поэтому они также пошли косить сено для себя».
В артели им. Е. Ковальчук Гвардейского района подобный пример подала секретарь деревенской парторганизации тов. Афанасьева, вслед за которой «все колхозники вышли на косьбу для своего хозяйства». Некоторым удавалось даже делать бизнес на сене.
Член ВКП(б) Конюхов из колхоза «Заветы Ильича» Нестеровского района за лето накосил 30 тонн сена, а «позже занялся продажей его на сторону».
Существовали разные способы борьбы с самовольными покосами.
В колхозе «Верный путь» Большаковского района правление решило «предложить колхозникам сдать сено в колхоз в течение двух дней, а в случае несдачи отобрать в присутствии участкового милиционера». В колхозе им. Молотова Гусевского района создали комиссию по обмеру стогов сена у членов колхоза, а излишки забрали. В колхозе им. Сталина Гвардейского района решили «взыскивать за каждую сотку луга 10 кг хлеба или передавать дело в суд». По этому поводу на собрании в артели «Заветы Ильича», где очередной уполномоченный обвинял крестьян в «хозяйственном обрастании», хорошо сказал колхозник Журавлев: «Только и слышишь: “Забрать сено у колхозников!” Зачем нас пугать?».
Фрагмент исследования доктора исторических наук, профессора БФУ им. И. Канта Ю. В. Костяшова «ЛИЧНЫЕ ПОДСОБНЫЕ ХОЗЯЙСТВА: ИЗ ИСТОРИИ ПОВСЕДНЕВНОСТИ КАЛИНИНГРАДСКИХ ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКИХ КОЛХОЗОВ (1946—1953 ГОДЫ)»
Фотографии из личных архивов А. Сологубовой, жительницы Гвардейского района Л. Жалейко и жителей посёлка Нивенское и Черняховского района.
