Приусадебные участки в крестьянском хозяйстве в послевоенной советской деревне сыграли решающую роль в выживании колхозников.
В политической экономии социализма индивидуальное крестьянское хозяйство рассматривалось как некое временное дополнение к общественному производству в колхозах, отмирание которого должно произойти в недалеком будущем. В постсоветской историографии показана реальная роль личных подсобных хозяйств (ЛПХ) колхозников: они не только служили основным источником получения средств к существованию для самих крестьян, но и производили свыше половины всей животноводческой продукции, а также овощей и картофеля.
Принятый еще в 1935 г. Примерный устав сельскохозяйственной артели предусматривал, что «размеры приусадебной земли, находящейся в личном пользовании колхозного двора (не считая земли под жилыми постройками), могут колебаться от 1/4 гектара до 1/2 гектара». В дальнейшем в руководстве страны неоднократно обсуждались планы существенного уменьшения размеров приусадебных участков колхозников, в том числе до 5 соток на двор, то есть в 10 раз.
О том, что такая льгота крестьянам рассматривалась в высших эшелонах власти как уступка «частно-собственническим, буржуазным тенденциям», свидетельствует постановление ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 27 мая 1939 г. «О мерах охраны общественных земель колхозов от разбазаривания». Тем не менее именно эта норма была перенесена в постановление Совмина СССР № 1522 от 9 июля 1946 г. о заселении Калининградской области: помимо передачи в личную собственность дома с надворными постройками, за каждой переселяемой в сельскую местность семьей закреплялся приусадебный участок в размере до 0,5 гектара земли (то есть фиксировалось только максимальное значение).
Уже на первых организационных собраниях колхозов в повестку дня включался вопрос о создании комиссий по нарезке приусадебных участков, при этом повсеместно семьям крестьян-переселенцев выделялось в пользование по 50 соток земли. Как раз в это время вышло новое постановление ЦК ВКП(б) и правительства, в котором говорилось, что «расхищение общественных земель колхозов приобрело массовый характер» и идет оно за счет «увеличения приусадебных участков колхозников путем самовольных захватов или незаконных прирезок… в целях раздувания личного хозяйства в ущерб общественному».
С конца 1946 г. по колхозам прошла кампания по обмеру приусадебных участков, которая выявила нарушения устава в этой части практически в каждой артели. Так, в колхозе «Дружба» Нестеровского района самовольно «прирезали» к своим огородам от 10 до 35 соток 22 хозяйства, среди нарушителей первые места заняли председатель, члены правления, бригадиры и сельские коммунисты. В колхозе им. Буденного Правдинского района размеры земли в личном пользовании доходили до одного гектара на крестьянский двор. При разбирательствах по поводу таких случаев проверяющие из района всегда подчеркивали: «Нарушение допущено не потому, что не знали, а потому, что хотели иметь побольше земли на своем участке».
Однако ни наезды комиссий, ни прокурорские проверки, ни угрозы о передаче дел в суд не искоренили практику «массового захвата земли», напротив, в последующие годы она только расширилась. Очередные контролеры вынуждены были констатировать, что «приусадебные участки не остолблены», «не выполняются решения о немедленной отрезке всех излишков», «не переставлены изгороди на указанные колышки, отведенные комиссией» и т. п.
По подсчетам представителя Совета по делам колхозов по Калининградской области, в 147 обследованных колхозах (37 % от общего числа) за 1949 г. «для раздувания личного хозяйства» было незаконно присвоено 6713 га земли. С учетом того, что в среднем на одну артель приходилось в то время 43 двора, каждая крестьянская семья превысила установленную предельную норму в три раза (правда, в этом случае учитывался и самозахват сенокосов).
Примерный устав сельскохозяйственной артели 1935 г. никак не регламентировал виды культур на приусадебном участке, однако фактически действовал строгий запрет на посев зерновых и возделывание технических культур. Когда же колхозники спрашивали представителей районного начальства, почему их нельзя выращивать в ЛПХ, следовал стандартный ответ: «Запрещено уставом артели».
Смысл запрета был очевиден: крестьянин не мог обойтись без хлеба (зерно легально он имел возможность получить только на трудодни), а значит, хоть в чем-то зависел от общественного колхозного производства. И все-таки этот запрет многие крестьяне как могли обходили, маскируя на своих усадьбах небольшие грядки овса, проса, пшеницы, а если попадался слишком бдительный председатель, устраивали тайные делянки вдали от дома, на краю колхозного поля, а то и в лесу.
Фрагмент исследования доктора исторических наук, профессора БФУ им. И. Канта Ю. В. Костяшова «ЛИЧНЫЕ ПОДСОБНЫЕ ХОЗЯЙСТВА: ИЗ ИСТОРИИ ПОВСЕДНЕВНОСТИ КАЛИНИНГРАДСКИХ ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКИХ КОЛХОЗОВ (1946—1953 ГОДЫ)»
Фотографии из личных архивов жителей Полесского района пос. Ильичёво семьи Кондратьевых, В. Пономарец, Н. Ситниковой
