«Великому вождю и учителю» «не покладая рук трудиться на своих социалистических колхозных полях».
Первая пропагандистская волна «накатила» на калининградских крестьян вскоре после прибытия первых эшелонов с переселенцами и началом организации колхозов. В сентябре 1946 г. «Правда» напечатала ответы И. В. Сталина на вопросы корреспондента газеты «Санди таймс» о текущем международном положении. По указанию из Москвы эти ответы должны были обсудить на собраниях во всех трудовых коллективах страны.
Для калининградских переселенцев, которые оказались на чужбине, в разрушенном войной крае и ежедневно сталкивались со множеством неразрешимых житейских проблем, предложенная для обсуждения тема должна была показаться очень неожиданной, если не сказать нелепой. Дело осложнялось и тем, что доставка газет в то время еще не была налажена, радио отсутствовало, так что передаваемая по цепочке из обкома и райкомов информация доходила до мест по принципу работы «испорченного телефона». В результате председатели колхозов и секретари партячеек смутно представляли, о чем говорил вождь, и весьма вольно излагали на собраниях его ответы.
Впрочем, у опытных ораторов всегда был наготове небольшой набор идеологических клише, которые они пускали в ход всякий раз, когда оказывались в затруднительном положении. Обошлось и на этот раз. В нескольких десятках колхозов, где состоялись собрания, был задан всего один оставшийся без ответа вопрос: «Какова роль атомной бомбы?».
По итогам обсуждения протоколы колхозных собраний обогатились постановлениями примерно следующего содержания: «Ответ т. Сталина московскому корреспонденту Сондель таймс господину Александроль одобрить». Текст резолюции с различными вариациями написания названия газеты и имени корреспондента повторялся от собрания к собранию, и только в колхозе «Прогресс» участники собрания, вдохновленные, видимо, присутствием представителя района Бубнова, высказались более подробно.
«Ответы тов. Сталина, — говорилось в постановлении, — являются единственным ободряющим заявлением по внешней политике, сделанным союзным государственным деятелем в течение года, прошедшего со времени окончания войны. Ответы тов. Сталина дали нам новую уверенность в дело нашей победы, которые вдохновляют нас на новые подвиги».
Два-три раза в год калининградские колхозники писали письма Сталину, присоединяясь к очередному почину какого-нибудь трудового коллектива на необъятных просторах СССР и принимая на себя дополнительные обязательства. Это мероприятие превратилось в такую рутину, что в протоколах из года в год переписывались одни и те же пункты, так что весной можно было прочитать о досрочной уборке урожая в качестве ближайшей задачи, а осенью — о посеве яровых.
По-видимому, понимая нулевую эффективность такой формы работы, местное партийное начальство решилось на нестандартный шаг.
В августе 1947 г. трудящимся Калининградской области было предложено вместо традиционного «письма» дать клятву «великому вождю и учителю». Серьезность момента подчеркивало то обстоятельство, что на собрания колхозников помимо партработников были командированы офицеры МГБ и пограничных войск.
В сохранившемся тексте клятвы Сталину членов колхоза «Трудовое знамя» наряду с обычными в таких случаях заверениями «не покладая рук трудиться на своих социалистических колхозных полях» и «добиваться высоких сталинских урожаев» появилось и немного конкретики: «До 1 сентября 1947 года полностью убрать весь созревший хлеб». Впрочем, хлеб, как всегда, не был до конца убран и в декабре, а обком более не стал экспериментировать с новациями в работе с трудящимися.
Фрагмент работы «ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ КАМПАНИИ 1946—1953 гг. В КОЛХОЗАХ КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ: ИСТОРИЯ ПОВСЕДНЕВНОСТИ» Ю. В. Костяшова.
Фотографии из семейных альбомов А. Сологубовой и А. Любина и фондов Государственного архива Калининградской области.
