Из воспоминаний прибывших в 1945 году в Кёнигсберг специалистов средне-технического образования.
В фондах Государственного архива Калининградской области хранится записанное 26 января 1990 года учителем истории средней школы №20 Калининграда А. А. Цапенко интервью с Валентиной Ивановной <…>, 1927 г.р., русской, беспартийной, прибывшей в область в 1945г.
– Расскажите о своей биографии до приезда в Калининград?
– Я родилась в Курске 11 ноября 1927г. в семье служащих. Отец был инвалидом Гражданской войны. Мать умерла, когда я была совсем маленькой. Во время войны находилась в эвакуации в Казахстане, где получила средне-техническое образование. <…> К моменту приезда в Калининград мне не было ещё и 18 лет.
– Откуда Вы узнали о возможности переселения в Калининградскую область?
– После моего возвращения из эвакуации жить в Курске было негде. От знакомой узнала, что проводится вербовка в Восточную Пруссию, в Кёнигсберг. Я решила поехать в эти места. При заключении договора вербовщики делали упор на то, что мне будет предоставлено жилье, которое по истечении 10 лет перейдёт в мою личную собственность; об этом же было записано в тексте договора.
О Восточной Пруссии не знала ещё тогда ничего, кроме того, что из тех краёв совершались походы крестоносцев на Русь.
По договору мне были предоставлены льготы: подъемные (сумму не помню), в счёт которых по талонам выдавалась одежда, 10 м материи, а также упомянута льгота насчёт жилья. В льготы входило снабжением продовольствием по первой категории (как офицерский паёк). Правда, через год снабжение по первой категории было отменено, и наше снабжение осуществлялось по обычным карточкам, которые отоваривались нерегулярно, например, хлеб задерживали по 3-4 дня, потом выдавали за все дни сразу. Договор заключался сроком на 2 года.
– Расскажите о переезде в Восточную Пруссию.
– На новое место я уезжала со станции Курск в товарном вагоне, в котором ехали кто как мог. Сухого пайка нам не выдавали, и в дороге питались теми продуктами, которые взяли с собой. Эшелон был размером с товарный состав. Ехали 10 дней, через Каунас и Вильнюс. Ехали спокойно, без приключений. В каждом вагоне был старший, отвечающий за порядок.
– Как Вас встретили в пункте прибытия?
– Приехали в Кёнигсберг поздно вечером 7 октября 1945г. Никакой торжественной встречи не было; приехала грузовая машина, на которой меня отвезли (и других тоже) в дом на Кёнигштрассе (ул. Фрунзе), в котором сейчас на первом этаже гастроном, а тогда весь дом был занят управлением «Кёнигсбергэнерго». *** В 1945 году к возрождению энергоотрасли из пепла приступили всего 12 человек.
Разместили нас в больших пустых комнатах. Коек не было; мы разместились на полу, обходясь привезёнными принадлежностями. Водопровод и канализация не работали. Воду брали в колонке на улице около реки Преголь, метров за 500 от дома, где мы разместились. Питались в столовой на первом этаже, где сейчас гастроном, по талонам, деньги за них удерживались из зарплаты.
Это был мёртвый и жуткий город, особенно когда от ветра грохотало ржавое железо на остовах коробок бывших зданий. В разбитых коробках было слышно, как из труб вытекала вода. Центр города был полностью разрушен, от вокзала, по нынешнему Ленинскому проспекту, по Московскому проспекту, по ул. Фрунзе, по ул. Клинической – всё в этой округе было разбито до основания. Единичные здания оставались целыми и кое-где пригодные для восстановления. Транспорт не работал. Улицы были практически без света. На Кёнигштрассе лишь кое-где, через большие промежутки на столбах горели лампочки.
– Расскажите о предоставленном Вам жилье.
– Со временем меня поселили в пустующей комнате в здании управления «Кёнигсбергэнерго». Бытового обслуживания никакого не было. В случае заболевания обращались в медпункт управления. Позже стала на учёт в областной больнице.
– Расскажите о Вашей работе в городе.
– Меня приняли инспектором-контролёром «Энергосбыта». При желании я могла бы перейти на другую работу в системе «Кёнигсбергэнерго».<…>
– Что Вы можете рассказать об общественно-политической и культурной жизни тех лет?
– В нашем управлении была создана комсомольская организация, которая принимала на учёт приехавших комсомольцев. Была создана профсоюзная организация.
Власть в городе осуществлялась военным комендантом.
В декабре 1947г. впервые голосовала на выборах в местные советы. Избирательный участок был в здании напротив «Кёнигсбергэнерго» (это здание не сохранилось). Голосовала самая первая, рано утром. На избирательном участке меня поздравили как голосовавшую первый раз.
Мест отдыха и развлечений было мало. Мы ходили на танцы в «Немецкий клуб», который находился на ул. Барнаульской в здании, где сейчас находится туберкулёзный диспансер. Туда приходила советская молодёжь, немцы всех возрастов и военнослужащие.
Работал городской Дом офицеров (в районе госпиталя на Северной горе), в котором показывали кинофильмы, устраивались танцы и концерты воинских ансамблей песни и танца. Работал театр на ул. Бассейной. Из кинотеатров помню лишь кинотеатр «Заря».
До интенсивного прибытия переселенцев на улицах в тёмное время суток было относительно спокойно; город охранялся военными патрулями. С началом интенсивного переселения совершались случаи грабежей в тёмное время суток, так как освещённой была лишь «Площадь трех маршалов» (площадь Победы), на которой горело три лампочки. В одиночку старались не ходить: ходить группами.
– Расскажите о взаимоотношениях немецкого населения и переселенцев.
– Днём город был почти пуст, с редкими прохожими. Немецкого населения было немного, всех возрастов. К нам, переселенцам, со стороны немцев отношение было сдержанным, мы к ним относились так же. Жили они в квартирах и в подвальных помещениях и в других домах с русскими (особняках).
Немцы работали на тех же предприятиях, где трудились раньше. Там они получали карточки, там же отоваривали их, причём в первую очередь, чем русские рабочие, сначала старались обеспечить немецких рабочих. Выплата зарплаты задерживалась до 10 дней.
В 1947 году немецкое население было уравнено в правах с советскими людьми. В этом году первая категория снабжения товарами советских людей была отменена, открылись коммерческие магазины по продаже продуктов – хлеба, крупы и т.д. Немецкое население пользовалось этими магазинами наравне с русскими. В обращении были рубли и марки.
При расчётах за услуги (ремонт обуви и т.д.) немцы предпочитали брать марки. Работала «толкучка» в районе нынешней редакции "Калининградской правды", позднее она находилась в районе улицы маршала Борзова. На "толкучке" торговали кто чем мог, там можно было приобрести продукты. Даже немецкие дети от трёх лет и старше держали в руках для продажи пачки открыток. Существовал «чёрный рынок», где можно было за 100-120 рублей купить булку хлеба, картофель и другие продукты.
Зима с 1946 на 1947 год была очень холодная. Голодно и холодно было и русским, и немцам. Немцы говорили, что «русские с собой привезли зиму».
По прошествии примерно полутора лет отношения между русскими и немцами улучшились. Уезжая в Германию, они надеялись на возвращение обратно, считали, что скоро вернутся в свой город и, оставляя вещи, которые не могли увезти, просили сохранить их <…>
– Как Вы относитесь к новому краю сейчас?
– Здесь у меня появилась семья, у меня выросли сыновья. Есть внук и три внучки. Сама в настоящее время на пенсии. Этот край стал для меня родным. В Курск я с 1945г. не выезжала.
--------------------------------------------------
Материалы и фотографии из фондов Государственного архива Калининградской области:
ГАКО. Ф.Р-1191. Оп.1. Д.1.
Опубликовано на странице Государственного архива Калининградской области Вконтакте https://vk.com/wall-172721239_9028?hash=41826b6739e58f7426
